Зира Наурзбаева. Лиля Калаус
Читайте главу первой книги «Приключения Бату и его друзей в поисках Золотой чаши»
Повесть
Полноводная река за ночь полностью исчезла. Вместо её русла от края и до края земли простирался потрескавшийся тақыр[1]. Красное огромное солнце жарило неимоверно. Бату облизал пересохшие губы и побрёл прочь.
−Бату, ты куда? − крикнула Дана.
Но он, не оглядываясь, только махнул ей рукой. Остальные так
же молча разошлись в
разные стороны. Растерянная Дана смотрела им вслед. Надо их остановить…
Собрать! Вместе они обязательно что-то придумают!
− Хадиша! Саша! − закричала она. − Зига, Кайра, стойте!
Бесполезно. Дана рванулась − и вдруг поняла, что не может двигаться. Зыбучий песок затянул её почти до колен…
− Помогите!! − закричала Дана друзьям.
Но никто её не услышал, а если и услышал − то не обернулся.
И Дана горько заплакала.
[1] Тақыр – потрескавшаяся от жары земля, на которой ничего не растет, солончак.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ШЕСТЕРО ИЗБРАННЫХ
Глава первая. Таинственное предсказание
Дети долго ехали на автобусе с пересадкой, а потом ещё полчаса шли в гору между чужими пустыми дачами. Чипсы, орешки, спрайт и конфеты, закупленные для прощального пикника, закончились на полдороге. Дана спросила:
- Сашка, а почему никого нет?
- А потому что это зомби-апокалипсис, − захохотал Бату. − Вон, смотри, зомби! − и он показал на пугало, одиноко торчавшее на пригорке.
Хадиша передёрнула плечами. Она не любила ужастики. Саша покосился на неё и сказал:
- Да просто сегодня будний день, на выходных здесь полно народу.
- Сашка, у тебя на даче припасы есть? − деловито спросил Қайрат. Он, как всегда, был голоден.
- Да, I am hungry, − поддержал его Бату.
А вот Саше совсем не хотелось есть. Ему было грустно и тревожно. Завтра, в это же самое время, он, его младший брат Дениска и их мама уже будут трястись в поезде… Вчера Саша, упаковывая чемодан, обнаружил, что заветной тетрадки − дневника его прадеда Александра Григорьевича Кислицына − нигде нет. Оказалось, мама, освобождая квартиру для будущих арендаторов, вывезла на дачу часть вещей, которые она не хотела тащить с собой в Москву, а выбросить было жалко. В одну из этих коробок попали и рукописи прадеда. Саша не мог уехать без дневника, он давно пытался его расшифровать, но пока безрезультатно. Последние два месяца эта работа стала навязчивой идеей, потому что Саша верил: в зашифрованном дневнике прадеда он сможет найти важные для поисков Золотой чаши сведения. Ведь прадед был в ссылке в Дегелене, там, где когда-то рос Байтерек и находилось гнездо Самрук, где Саша вместе с друзьями очутился на Наурыз. Тогда, в Дегелене, и Саша, и Бату, и Дана, и Хадиша, и Қайрат, и даже маленькая Тұмар едва не погибли, попавшись в ловушку, расставленную коварным стариком Скорпионом и его внуком Русланом, бывшим одноклассником Саши, Бату и Кайры. Священную Золотую чашу − символ мудрости и справедливости, которую они искали вместе с царевичем массагетов Аспарой, они тогда так и не нашли. Поиски Золотой чаши продолжались, и Саша очень рассчитывал на дневник прадеда, потому что Александр Григорьевич, оказавшись в Казахстане не по своей воле, полюбил казахскую культуру и очень серьёзно занимался её исследованием, собирал древние легенды, предания, кюи.
Когда выяснилось, что дневник прадеда очутился на даче, Саша решил съездить за ним сам − он не хотел беспокоить маму, она и так нервничала перед отъездом. Сашина мама уже давно собиралась перебраться в Россию, там, как ей казалось, для её детей, особенно для умного и начитанного Саши, открывалось перспективное будущее. Когда на весенних каникулах Саша пропал на сутки вместе с компанией этого легкомысленного Бату, Сашина мама решила, что пора выводить ребенка из-под чужого влияния. Она сдала на лето квартиру и взяла билеты на поезд в Москву. А вдруг всё наладится, она быстро найдёт работу, и Саша сможет уже осенью пойти в лучшую московскую гимназию?
Чтобы было не скучно, Саша позвал с собой на дачу Бату. Тот, конечно, рассказал Данке, и вскоре вся компания собралась на пикник.
Сашина дача, а вернее, дача его дедушки Григория Александровича, находилась в Аксайском ущелье. Здесь когда-то давали участки научным работникам, вот и деду выделили шесть соток на самой вершине горы. Дед дачу любил, построил на участке домик своими руками, посадил деревья, разбил огород. Но с его смертью дача пришла в запустение: Сашина мама не успевала ею заниматься. К тому же туда стало неудобно ездить: специальный дачный автобус отменили, а машины у них не было. Саша любил ездить на дачу, потому что она напоминала ему о дедушке, а ещё − потому что там, вдалеке от шумного города, можно было без помех изучать жизнь птиц, почти как в заповеднике. Иногда, часами наблюдая за парящим беркутом, Саша даже подумывал о том, чтобы стать орнитологом, а не историком.
- Сашка, тут магазины-то есть? − спросил Бату, возвращая Сашу к реальности. − Или хотя бы киоск какой-нибудь?
- Есть магазинчик, − ответил Саша. − Но он только по выходным работает. Ничего, у нас на даче еда есть.
Наконец Саша открыл калитку и завёл друзей во двор. Огород зарос многолетним бурьяном, яблоки и груши были крохотные, зелёные и твёрдые, как камень, если и созреют, то не раньше августа, как это обычно бывает в горах. Внутри небольшого, три комнаты вместе с мансардой, домика, стоял затхлый запах − судя по всему, его не открывали с прошлого года.
- Ну, где вы держите припасы? − потёр руки Бату.
- Здесь, в кладовке.
Старая проросшая картошка, сухие веники из трав… Бату вынес из кладовки на кухню пыльную стеклянную банку и стал рассматривать её на просвет.
− Это какие-то дурацкие маринованные помидоры… Тьфу! − сказал Бату.
− Нет, я помидоры не буду, от них ещё больше есть захочется, − заметил Кайра.
Саша подошел к кухонному шкафу, распахнул скрипучие дверцы. На полках стояли пустые пластиковые коробки и лежали какие-то пыльные пакеты. Саша снял с полки жестянку, на которой были нарисованы сахарные крендельки, поставил её на стол. Бату, как коршун, бросился на жестянку, грязными ногтями подцепил крышку…
− Руки помой! − рявкнула Дана.
Бату, наконец, вскрыл жестянку.
− Не понял.
− Это соль, − добрым голосом сказал Саша.
− А что у тебя ещё есть? − Бату полез в шкаф и начал рыться в шуршащих пакетах. − Ерунда какая… Лавровые листья…
− А ты что, чипсы хотел здесь найти? Или колбасу? − сказала Дана. − Я предлагаю приготовить настоящую еду. Вот, например…
Она взяла с полки стеклянную банку с рисом.
− Ой, там что-то шевелится! − испуганно вскрикнула Хадиша.
Саша поправил очки, всмотрелся в нутро банки и извиняющимся голосом сказал:
− Похоже, жучки завелись.
− Вот тебе и каша с мясом, − захохотал Кайра.
− Фу! − хором сказали девочки, и банка с рисом вернулась на полку.
− Погодите, есть две банки тушёнки, − вспомнил Саша, − мы с мамой в прошлый раз привозили и не съели.
Бату, рывшийся в шкафу, вдруг воскликнул:
- О, макарошки! Две пачки!
− Ух ты! − взбодрился Кайра и похлопал себя по животу. − Макароны с тушёнкой − это класс!
− А на чём варить будем? − спросила Дана.
− Да вот же плита! − Бату показал на газовую плитку на подоконнике.
− Газа нет, − вздохнул Саша.
− Да что у тебя вообще есть?! − возмутился Кайра. − Не дача, а сплошной облом!
− Печку во дворе можно разжечь… Мы же здесь редко бываем. Это вообще дедушкина дача.
− Да, дед твой хоть ракеты запускал, но явно не Илон Маск, − поддела его Дана.
− Конечно, Маск − миллиардер и Марс собирается колонизировать, но получится у него или нет − еще неизвестно, − с обидой сказал Саша, − а мой дед, Григорий Александрович Кислицын, между прочим, на Байконуре работал, самого Гагарина в космос отправлял!..
− Короче, чем консервы открывать будем? − спросил Кайра, роясь в ящиках кухонного стола. − А вот и открывашка!
− Стоп! − сказала Дана, выхватывая из лап Кайры консервный нож. − А то слопаете тушёнку в одну секунду, все останемся голодными. Давай, Саша, печку налаживай, ты, Кайра, и ты, Бату – на участок, собирайте палки-щепки-ветки на растопку. А мы с Хадишой кастрюлю поищем. Кстати, Саш, а спички хоть есть?
− Знаешь что, Дана… − снова надулся Саша.
− Вот, на полке лежали, − негромко сказала Хадиша и протянула коробок спичек Дане.
Старое раскуроченное ведро без дна, служившее самодельным очагом, лежало под крыльцом. Саша наклонился, потянул ведро к себе и вдруг вспомнил, как совсем маленьким прятался здесь, в пахнущей грибами темноте, а дедушка искал его и почему-то никак не мог найти. Саша очень любил своего деда. Особенно сблизились они после того, как ушёл из семьи отец. Он помнил, как дедушка учил его разжигать костер, ориентироваться по звездам, как читал ему по вечерам «Мифы и легенды Древней Греции» Куна, старинную книгу, которую сам получил в детстве в подарок от своего отца, Сашиного прадеда, того самого легендарного мастера домбр Александра Григорьевича Кислицына… Дедушкино детство было тяжёлым. Когда ему исполнилось семь лет, пришли чёрные люди и арестовали отца, а затем и мать. Маленький Гриша сначала попал в детский дом, потом его забрали родственники. Маму он никогда больше не видел, а с отцом смог встретиться только много лет спустя, когда уже сам стал взрослым. И все эти годы единственным напоминанием о родном доме и семье была эта книга, с которой Григорий не расставался. Теперь эта драгоценная книга принадлежала Саше.
Саша устанавливал ведро на ровном месте во дворе и думал о том, как это несправедливо, что ему придется оставить всё, что он так любит: свой дом, своих друзей, библиотеку дедушки и прадедушки и эту дачу… Мама хочет переехать в Москву, тут уж ничего не поделаешь. Она успокаивает Сашу тем, что они, возможно, вернутся в Алматы, но когда это случится, да и вообще – случится ли? Для себя Саша твёрдо решил: во что бы то ни стало он будет жить здесь, в своём родном городе. Пусть это произойдёт не скоро, но он согласен потерпеть.
Пока Кайра искал на участке щепки и ветки, Бату нашёл за домом несколько чурок и до отказа набил ими ведро. Потом сунул туда пучок сухой травы и смятую газету и поднёс зажжённую спичку. Весело вспыхнул огонь. Бату снисходительно поглядел на Кайру, который обламывал ветки с высохшего дерева у забора, и крикнул в сторону дома:
− Эй, девчонки! Тащите свою кастрюлю! Сколько можно копаться?
И тут огонь погас. Бату принялся разжигать его снова. Опять сунул в очаг газету, огонёк резво побежал по бумаге, она мгновенно сгорела и рассыпалась серым пеплом. А дрова так и не занялись.
Девочки вынесли из дома казан, пачки с рожками и банки с тушёнкой.
− Ну, и где огонь? − недовольно спросила Дана.
− Сейчас будет!
Теперь Бату действовал иначе. Он протолкнул газетный комок вглубь ведра и чиркнул спичкой. А потом начал изо всех сил дуть в очаг сверху. Из дырки в ведре вылетел кусок горящей газеты и, обугливаясь на глазах, медленно опустился на плечо Даны, как ночная бабочка. А огонь опять потух.
Дана стряхнула пепел с плеча и гневно воскликнула:
− С ума сошёл? Ты чего людей поджигаешь? Давай огонь разводи!
− Да ладно… Будет тебе огонь! − разозлился Бату.
− Может быть, тебе помочь? − спросила Хадиша.
И тут подошёл Кайра с охапкой сухих веток. Он сбросил их на землю, ухмыльнулся и сказал Бату:
− Брәтишке! Сіріңке бар ма?[2] Или всё уже потратил?
Бату сунул ему коробок спичек.
Через пять минут Кайра поплотнее установил казан с водой на ведре-очаге, в котором вовсю полыхал огонь. Сначала рожки, а потом и тушёнка отправились в казан, вскоре там забулькало густое аппетитное варево.
– Саша, где у вас тарелки? – спросила Хадиша.
Саша задумался.
– Какие ещё тарелки? Тащи ложки, Сашка! – выпалил Бату и облизнулся.
– Что, прямо из казана будем есть? – возмутилась было Дана.
– Да, классно! Все вместе будем есть! – загалдели остальные.
Ребята сидели вокруг казана на корпешках и одеялах. Тишину нарушал лишь мерный стук ложек. Первым от казана отодвинулся Бату. Он довольно погладил себя по животу:
– Вот так вкуснятина!
– Точно! – отозвался Саша с набитым ртом.
Вскоре наелись и девчонки. И тогда Кайра спросил:
– Кто-нибудь ещё будет?
Не дожидаясь ответа, он подтянул к себе остывший казан, обхватил дно пятерней, пачкаясь в саже, поднял и начал выскребать остатки еды. Казанок в его руке казался огромной чёрной кесюшкой. Глядя на его сосредоточенное лицо, Дана сказала:
– Да-а-а, не зря говорят: путь к сердцу мужчины лежит через его асқазан[3].
Кайра на минутку опустил казан, поднял голову и внимательно посмотрел на Дану.
– Кайра, ты прямо как балбал с чашей у сердца. Помните, нам Кюйши рассказывал? – сказал Саша.
Тут Бату стукнул о казан ложкой, и тот в руках Кайры загудел, как колокол.
– Вот, я же вам говорил. Казан – чаша! Чаша – казан!
– Ну, опять завёл свою эврику, – недовольно буркнул Кайра, возвращаясь к содержимому казана.
Саша поморщился, Хадиша отвела глаза, а Дана фыркнула. Дело в том, что Бату уже всех достал своей новой теорией. Когда его сестрёнке Тумар исполнилось сорок дней и бабушка с родственницами проводила ритуал қырқынан шығару[4], на Бату снизошло озарение. Глядя, как әже зачерпывает серебряной ложкой воду из серебряной чаши, Бату вдруг вспомнил её рассказ. Когда-то в некоторых семьях было принято купать новорожденного в казане с остывшим процеженным отваром из волчьей головы. Бабушка объясняла это так: казахи почитали волка, как самого умного, вольнолюбивого зверя. Поэтому такое купание должно было подарить ребенку эти качества и магическую защиту тотема-волка. И вообще бабушка говорила, что казан − это не просто посуда. Например, в священном Туркестане, в мавзолее святого Ходжа Ахмета Яссави, в особом зале-қазанлық[5] установлен древний священный казан. Он такой огромный, что к нему приставлена лестница, и в нём можно сварить целого коня. По-казахски годовалого жеребенка-стригунка называют «тай», а этот казан – тайказаном. Казахи раньше о войне говорили: «Сары бала, қара қазан қамы үшін қылыш серместік»[6].
– Так что казан – это священный и, может, даже волшебный предмет, – в очередной раз завершил Бату свои рассуждения.
– Ну и при чём тут чаша? – привычно спросила Дана.
Дети не в первый раз спорили на эту тему, и аргументы ходили по кругу.
– Да посмотри на Кайру! У него в руках казан, как чаша. А древние люди были великаны, их чаши для нас – как казан.
Кайре понравились эти слова. Он поднёс казан к губам и сделал вид, что пьёт из него. Все засмеялись, а Дана выкрикнула:
– Қайрат – қазанбас[7]! Қазанбас!
– А ты – түймебас, голова-пуговица! – парировал Кайра.
- А что это значит, «голова-пуговица»? − со смехом спросил Бату.
Хадиша, до сих пор молчавшая, задумчиво сказала:
– Чтобы лишний раз не произносить слово «змея», будто зовёшь её, суеверные люди говорят вместо этого «түймебас».
– Точно! Данка же у нас змейка! − сказал Саша. − О, а у Кайры казан-то варит! Соображаешь! − он хлопнул Кайру по плечу.
– Большая голова – большой ум, – авторитетно сказал Кайра, отставил казан и утёрся пятерней, оставив на щеке полосы жирной сажи.
Все захохотали.
– Короче, нам надо искать казан, а не чашу, – вернулся к волновавшей его теме Бату.
– Да отстань ты со своим казаном! – воскликнула Дана.
– Кстати, Бату дело говорит, – вдруг сказал Саша. – Я тут погуглил. Оказывается, вокруг тайказана стояли десять копий десятиплемён. Это означает «союз племён», а казан символизирует их единство. Похоже на Золотую чашу.
– Гениально, Сашка! – обрадовался Бату неожиданной поддержке друга.
Все замолчали и переглянулись. В наступившей тишине было слышно, как зашуршал в листве яблони ветерок.
– Ну хорошо, если чаша – это казан, где его искать? – спросила Дана.
– А может, это и есть тайказан в Туркестане? – сказал Кайра.
– По времени не совпадает, тайказан отлили в XIII веке, – возразил Саша и добавил: – Тайказан сделан из сплава семи металлов, а чаша-то золотая.
– Стоп. Если Чаша – это казан, то он что, золотой? Он же на огне расплавится! – сказала Дана.
– Что ты умничаешь, Данка! Аспара, между прочим, мне с самого начала говорил, что упавшие с неба золотые предметы и наша чаша пылали жаром, их никто в руки взять не мог, обжигались. Чаша-то волшебная! – сказал Бату.
– А давайте с Аспарой посоветуемся? – вступила Хадиша.
– Да я его пятьсот раз звал, он почему-то не приходит. Даже на мониторе не появляется… Надо самим думать, – вздохнул Бату.
– Сколько можно думать! Казан, чаша − какая разница! Где искать-то? – сказала Дана.
– Есть одна идея, – сказал Саша, поправляя очки. – Помните, мы в исторический музей на экскурсию ходили? Там был зал скифского золота, но мы в него не попали. Там надо было отдельные билеты покупать, очень дорогие.
– Ну? – заинтересовался Бату.
– Так вот, туда надо сходить, – сказал Саша. – И осмотреться.
– А деньги где возьмем? – спросил Кайра.
– Деньги − ерунда, накопим, – воскликнул Бату.
– А когда накопим? Я завтра уезжаю к своей апа в Қараманды, – сказал Кайра.
- Это где? – спросила Дана.
- Ну… В Кызылординской области, недалеко от станции Тартогай.
– А я − в Москву. Может, навсегда, – сказал Саша.
– А я в Астану. На сколько – не знаю, – сказала Хадиша. − Получается, мы не сможем поехать в гости к Сапару-ага в Аягоз? Помните, это тот друг папы, который нам дал лошадь и орлицу для битвы с Шахрухом. Он весной нас всех к себе пригласил, обещал на лошадях учить кататься.
Помолчали.
– Я тоже уезжаю, – сказал Бату. – В августе, в Турцию.
– Да помним мы, – раздражённо отмахнулась от него Дана. – Сашка, как же так! Насовсем уезжаете?! Может, что-то придумаешь, а?
– Уговори маму остаться! Или скажи, что у тебя живот болит, – сказал Бату и смутился под осуждающими взглядами друзей.
– Мы тут серьёзно говорим, а ты! – выпалила Дана.
– Да ладно, народ, – через силу улыбнувшись, сказал Саша. – Зато я в Оружейную палату в Кремль схожу на разведку. А потом как-нибудь в Питер смотаюсь, в Эрмитаж. Между прочим, тайказан только недавно из Эрмитажа вернули. Там еще много всего нашего хранится, может, и Чаша… Ну и вы тут постарайтесь, про музей не забудьте.
– Я в Астане в Национальный музей обязательно пойду, – сказала Хадиша.
– В Кызылорде тоже много всего копают. Я займусь, – сказал Қайрат.
– Алматы и Алматинскую область беру на себя, – сказала Дана.
Все посмотрели на Бату.
– А я проверю Стамбул. На всякий случай.
– Во дворец Сулеймана Великолепного не забудь заглянуть, – сказала Дана, и все расхохотались.
– А что, и сельджуки, и огузы из наших степей пошли Турцию завоевывать, – заметил Саша. – Кстати, из Кызылординской области.
Бату с благодарностью посмотрел на Сашу. Ему вдруг стало очень грустно. Пока все остальные продолжали смеяться и шутить, Бату подумал: а если Сашка действительно не вернётся? Будет ли у него когда-нибудь ещё такой хороший друг? Ведь Саша всегда его поддерживал, даже уроки они обычно делали вместе. А сколько у них было приключений! Именно Сашка первым поверил в рассказ Бату про Аспару и Жезтырнак, он был в пещере, а потом они плечом к плечу дрались со Скорпионом и его злобным дедом… Бату не знал, как помочь Саше или хотя бы как поддержать его словами. И поэтому сказал:
− Сашка, а что вы с дачей будете делать? Продадите?
Саша помрачнел:
− Пока просто закроем. Мама хотела продать, но покупателей не нашлось, да и я не позволил. Ведь дачу дед завещал мне. Если мама нашу квартиру продаст, то я хотя бы сюда смогу вернуться…
Бату понял, что невольно ещё больше огорчил друга. Чтобы отвлечь Сашу, он бодрым голосом спросил:
− Дед у тебя был крутой! Наверное, всякие прикольные штукенции здесь оставил?
Саша пожал плечами.
− Да нет, просто хлам.
Бату не отставал:
− А подвал здесь есть? Он же у тебя Байконур строил. Может, там у него секретная лаборатория была? Или ход подземный?
Остальные прислушались к их разговору.
− Нет, ничего такого у нас нету, − сказал Саша и смущённо добавил: − Есть только каморка под лестницей.
− О, каморка под лестницей? Как у Гарри Поттера? − воскликнула Дана. − Ты, небось, прошлым летом оттуда не вылезал, всё ждал письма из Хогвартса?
Саша покраснел. Данка на сто процентов была права.
− Там много интересных старых вещей. Если хотите, можем пойти и посмотреть!
Дверца в каморку под лестницей больше напоминала вход в хоббитскую нору. Саша протиснулся внутрь и включил тусклую лампочку под скошенным потолком. Вслед за ним в комнатку ввинтился Бату. Больше в ней никто не поместился. В каморке и правда валялся всякий хлам: раскладушка с торчащими пружинами, колченогая тумбочка, на которой высилась пирамида фанерных ящиков, потолок подпирали стопки книг. Бату сразу же проверил фанерные ящики. В них оказались ржавые секаторы, гнутые гвозди и беззубая пила. Бату полистал одну из книг: формулы, таблицы, схемы, графики… Скукота… Вдруг в углу он заметил чемодан. Любопытный Бату тут же открыл его.
− А это что за фиговина?
– Да это же катушечный магнитофон, – ответил Саша.
Бату крутанул какой-то тумблер и разочарованно протянул:
– Не работает.
Саша молча показал ему на свёрнутый провод с вилкой.
– А, надо подключить. Где розетка? – огляделся Бату.
Магнитофон пришлось вытащить в кухню. Ребята поставили его на стол, включили в розетку и сгрудились вокруг. Бату немедленно принялся крутить ручки и щёлкать клавишами.
– Подожди, – остановил его Саша. – Ты же не умеешь. Вот, смотри, нажмёшь на эти две кнопки, он записывать начнет. А на ленте, наверное, что-то уже есть…
– Интересно, что? Давайте послушаем, – сказала Хадиша.
Саша нажал на клавишу. Раздался шорох, катушки дёрнулись и начали неторопливо вращаться.
– Уууууу, – жуткий волчий вой заполнил всё вокруг.
Ребята невольно отшатнулись от стола. Саша первым опомнился и крикнул:
– Бату, блин, ты громкость на максимум выкрутил!
Он сделал звук потише. Ребята с облегчением выдохнули, а Хадиша вдруг сказала:
– Это же кобыз! Кюй «Қасқыр»[8].
– Да я сразу понял, откуда здесь волку взяться, – сказал слегка побледневший Бату.
Вой тем временем оборвался. После секундного шуршания начался новый кюй.
– Это кюй о лебеде. Слышите, как он бьёт крыльями по воде, кричит? Папа рассказывал, что если сыграть такой кюй на берегу, то лебеди приплывут, – Хадиша замолчала, слушая музыку.
…Она не знала, что вместе с ней предсмертный крик лебедя слышат не только Бату, Саша, Дана и Қайрат, но и все сущее: реки, горы, ветра, звёзды, деревья, звери, птицы. И даже сама Смерть на секунду остановилась, заслушавшись…
– Это кюй Коркута «Аққу»[9]. Фантастическое исполнение. Интересно, кто играет? И кобыз мощный, шаманский, наверное, − сказала Хадиша.
Только Саша открыл рот, чтобы что-то спросить, как кюй умолк, и в комнате раздался низкий хриплый голос:
Айналайын алты ерен,
Алтауы да мәрт өрен.
Дос болса, табар қазанды,
Болса да жолы жар терең.
И после паузы голос добавил: «Алтауының барар жолы Барсакелмеске…»[10].
На обратном пути в автобусе дети вначале обсудили странное совпадение: только что они говорили о казане и чаше, и тут же в стихотворении с магнитофона прозвучало слово «қазан». Магнитофонную запись, по предположению Саши, сделал дед Григорий Александрович по просьбе своего отца, собиравшего фольклор. Скорее всего, он сделал её в Кызылординской области, когда строил в тех местах Байконур. Наверное, записал какого-то местного кобызиста или акына. Упоминание Барсакелмеса подтверждало эту догадку.
- Барсакелмес − это наш Бермудский треугольник! − выкрикнул Бату.
- Погоди, Бату, − сказал Саша. − Барсакелмес − это остров в Аральском море. Точнее, полуостров. А, нет, уже урочище.
- Так урочище или остров? И что такое урочище? − спросила Дана.
- Там динозавра видели! − снова влез Бату.
Дана махнула на него рукой и уставилась на Сашу.
- Урочище − это такое изолированное место, − подумав, сказал тот. − Что-то вроде острова посреди степи. Аральское море пересыхает, и острова постепенно сливаются с сушей, становятся урочищами.
- Наш аул Қараманды далеко от моря, и то у нас соляные бури случаются, − мрачно сказал Кайра. − А если дождь пойдет, то всё…
- Что − всё? Всё расцветает? − спросила Хадиша.
- Нет, наоборот. Дождь-то солёный идет. Живём в пустыне, а дождей боимся, − вздохнул Кайра.
- Барсакелмес − это теперь экологический заповедник, там изучают процесс опустынивания, − добавил Саша.
- Да какое там опустынивание! Там же летающие тарелки, там инопланетяне высаживаются! − выпалил Бату.
- Бату, это фейк. Причем, очень старый, еще 50-х годов прошлого века. «Барса келмес» переводится «Пойдёшь − не вернёшься», вот журналисты и придумали байки про инопланетян, про ящеров, про провалы во времени, чтобы тиражи своих газет поднять, − объяснил Саша.
- А в казахских сказках Барсакелмес − это загадочная страна, в которой живут странные существа и куда героя отправляют на опасное задание, − задумчиво сказала Хадиша.
- Типа «миссия невыполнима»? − заинтересовался Бату.
Тут старый автобус вдруг подпрыгнул и резко затормозил. Все повалились друг на друга. А водитель выдохнул:
- Померещилось, что ли? Вроде чёрная кошка дорогу перебежала… Здоровенная такая. Или это барс был? Но почему чёрный?
Глава вторая. Как Саша отстал от поезда
[1] Тақыр – потрескавшаяся от жары земля, на которой ничего не растет, солончак.
[2] Сіріңке бар ма? − Спички есть?
[3] Асқазан − желудок.
[4] Қырқынан шығару – букв. «выводить из сорокадневья», обряд, который совершают, когда новорожденному исполняется сорок дней.
[5] Қазанлық − место для казана.
[6] «Сары бала, қара қазан қамы үшін қылыш серместік». − «Ради светлых детей, ради закопченного казана мы сражались на саблях».
[7] Қазанбас − Голова-казан.
[8] Қасқыр − волк.
[9] Аққу − лебедь.
[10] “Алтауының барар жолы Барсакелмеске” – «Путь шестерых лежит в Барсакельмес».
#ПриключенияБатуиегоДрузей
Покупайте увлекательную повесть для детей и их родителей в магазинах «Книжный город», «Меломан» (лучше сделать предварительный заказ на сайте Меломана). Также книгу можно приобрести у авторов с автографом на ваше имя в Алматы и доставка по Казахстану ватсап https://wa.me/77778305468 , в Астане ватсап: https://wa.me/7 705 173 6396. Цена 3500 т. + стоимость доставки. Отправка почтой по Казахстану и миру. При оптовой покупке скидки. По этим же номерам можно заказать книгу Зиры Наурзбаевой «Вечное небо казахов«, романы о сакральном искусстве казахов. По номеру в Алматы можно также заказать сборник рассказов Лили Калаус «Иероглиф судьбы» (2 тыс.т.)
Читайте главу третьей книги «Приключения Бату и его друзей в стране Барсакелмес»
Подписывайтесь на нашу страничку в Инста batu_books, а также на страницы авторов в Инста Зира Наурзбаева и Лиля Калаус , ФБ Зира Наурзбаева и Лиля Калаус